A Friday isn't a Friday without a Book

John Seabrook - Nobrow




К сожалению, я сейчас в таком плохом настроении, что задуманный текст про «Чайльд-Гарольда» я написать просто не в силах. Поэтому в качестве пятничного обзора я просто перепечатаю своё собственное эссе по культурологии о книге Джона Сибрука – «Nobrow». Люди, общающиеся со мной, в подавляющем большинстве читали эту книгу (мой экземпляр, кстати), а кое-кто даже само эссе читал, однако на 06.02.09 мне действительно не о чём рассказать, кроме Nobrow. Да и вообще - большая часть строк из моего эссе взята из чьих-то чужих очерков о книге, потому что сам я такими красивыми словами разбрасываться не умею. А разбрасываться шутками не могу.

Странно, что теперь Сибрука несправедливо перестали считать изобретателем термина «Nobrow», и приписывют его Питеру Свирски, чья книга From Lowbrow to Nobrow, видать, вызвала больший резонанс. Я не читал Свирски (не очень и хочу теперь), но складывается впечатление, что это Свирски делает себе такой промоушн и обсирает книгу Сибрука, чтобы завладеть всеми правами на Nobrow. Я в расстройстве, потому что книга Сибрука мне безумно понравилась.

Суть наблюдений Сибрука сводится к следующему: иерархия высокой (highbrow), средней (middlebrow) и низкой (lowbrow) культуры исчезает. Наступает эпоха нового типа культуры, не знающей, где верх и низ, зато ясно представляющей себе, что такое рынок и изначально предназначенной для продажи. Культура nobrow существует вообще вне старой иерархии вкуса.

«Более ста лет американская элита дистанцировалась от потребителей коммерческой культуры или массовой культуры. Термины «высокое» и «низкое» были тем языком, с помощью которого культура переводилась в статус, — плоскостью, на которой вкусовые различия переходили в кастовые. Слова highbrow («высоколобый») и lowbrow («низколобый») — это чисто американское изобретение, направленное на чисто американскую цель: трансформировать культуру в класс».

Немного о сюжете книги. Главное открытие, которым автор делится в своей книге, и есть это самое ноубрау. Сибрук рассматривает те образцы современной культуры, которые излучают культуру ноубрау особенно интенсивно, – фильм «Звездные войны», MTV, «Нирвану» и Бена Квеллера. Сквозной сюжет книги - история журнала «Нью-Йоркер». Тридцать лет «Нью-Йоркер» благополучно избегал соприкосновения с поп-культурой, позволяя себе писать разнообразные пространные статьи. Открывая журнал, подписчик «Нью-Йоркера» должен был испытать то же чувство, «что и аристократ, входя в джентльменский клуб и оставляя грубый потребительский мир за дверями». Как вдруг журнал стал убыточным. Золотое время журнала и подобных ему безвозвратно ушло, статус культуры изменился, потому что слово «хорошо» стало синонимом слова «популярно».

Но мысль автора концентрируется не вокруг истории журнала – в глубине повествования лежит другая проблема, проблема nobrow: как меняется содержание понятия «культура», может ли она оставаться классовой, в каких границах она должна быть «адаптивной». Эта книга – путеводитель по современной культуре, в которой «информационный шум оказывается важнее самого события, качество равно актуальности, и уже никто не в состоянии отделить продукт от его позиционирования, а культурную ценность – от рыночной стоимости». Но Сибрук не просто рассматривает современную культуру, а ставит вопрос: Как изменился культурный ландшафт после появления глобального супермаркета – то есть той самой культуры nobrow?

Итак, highbrow – высоколобое, элитарное. Lowbrow – низколобое, массовое. Сибрук констатирует, что внутри американской культуры эта несущая антитеза перестала работать. Старая аристократия высокой культуры умирает, и на её место приходит новая, более демократичная и одновременно более коммерческая элита. «Старые культурные арбитры, задача которых была в том, чтобы определить, что “хорошо” в смысле “имеет ценность”, заменялись новыми, для которых “хорошо” означало “популярно”… Во второй половине XX века здание аристократической культуры рухнуло. Это произошло мгновенно, подобно землетрясению, когда Энди Уорхол выставил свои рисунки суповых консервов и банок кока-колы в галерее “Стейбл” в 1962 году».

Система Nobrow стерла грани в этой социальной иерархии. Но неправильным было бы сказать, что ноубрау явилось культурой, начисто лишённой какой бы то ни было иерархии. Возникла иерархия «модности», убравшая границы между высокой культурой аристократии и коммерческой культурой, которая теперь – «потенциальный источник статуса, а не объект неприятия элиты».

Ну и, наконец, абзац моего эссе, в котором фигурирует то самое понятие «скрытого консюмеризма» - читаем. Сибрук констатирует, что элитарное все чаще и чаще стало притворяться низким, а массовое маскируется под высокое. И осталось только одно искусство — nobrow. Шкала ценностей и цен определяется не экспертизой или искусствоведческим вкусом, а практическим маркетингом. В области потребления всё изменилось с точностью до наоборот. Если раньше компании по производству массовой одежды копировали высокий стиль элитарных дизайнеров и кутюрье, продавая упрощённые версии дизайнерской одежды гораздо дешевле оригиналов, то теперь, напротив, в бутиках можно найти модели, скопированные с тех, что продаются в магазинах «низких» и «средних» брендов, и стоят эти копии несоразмеримо дороже оригиналов. Стиль тот же самый, но тот факт, что эти дорогие вещи выглядят так же, как вещи массового рынка, делает их особенными.

В то же время качество массового производства повысилось, и старый тотем элитарной культуры (само это качество) стал массовым продуктом, а не производным статуса, то элита не может больше отличаться от масс своим «открытым» консюмеризмом, так как все модели копируются и продаются гораздо дешевле. Известный экономист Торстейн Веблен высмеивал богатых за их страсть к вещам ручной работы, утверждая, что они на самом деле хуже вещей машинного производства, но богатые смогли превратить их несовершенства в достоинство – уникальность. В nobrow этот трюк не работает, и элита вынуждена довольствоваться скрытым консюмеризмом – внутренней гордостью за то, что их некоторая вещь – не подделка, стоит дорого, является уникальной и пр. Кроме того, богатым приходится идти на экстремальные несовершенства (которые здесь – синоним уникальности и идентичности класса элиты), создавая и потребляя вещи такого дурного стиля, чтоб ни один представитель среднего класса, обычно слепо копирующего стиль богатых, не захотел бы этот моветон копировать. Кажется, в ноубрау стиль, как категория, умер.

Ну и чтоб подытожить текст, навечно объясню, почему я использую именно этот аватар везде где только можно. Это не просто Princess Peach из игр про Марио, это обложка русского издания Nobrow. Так что если кто спросит меня теперь о моём аватаре, мне есть к чему его отослать, а не как обычно в задницу. Итак, я ставлю этой книге 5 собственных аватаров из пяти.








much ado about ramays